Высокие чувства на закате цивилизации

Политическую драму Нила ЛаБута Театр русской драмы превратил в философскую трагедию.

В Национальном академическом театре русской драмы им. Леси Украинки вот уже более трех месяцев с успехом идет пьеса Нила ЛаБута «Жирная свинья» (ближайшие спектакли 23, 27 февраля и 5 марта, начало — в 20.00).

Эта постановка, как представляется, стала не просто очередным свидетельством высокого уровня режиссерской и актерской работы, свойственного театру. Она демонстрирует существенные различия в понимании социальных проблем и явлений, разделяющие современную украинскую и американскую культуру. Автор пьесы и режиссер по-разному смотрят на одни и те же вещи, и это расхождение привело к тому, что политическая драма, жестко отстаивающая либеральные ценности, приобрела в прочтении Михаила Резниковича философскую глубину.

Выбор театром для постановки пьесы, рассказывающей о представителях среднего класса, уже сам по себе знаменателен. Михаил Резникович неоднократно доказывал, что обладает способностью чувствовать запросы и настроения зрителей. Неизменный интерес к его спектаклям — лучшее тому подтверждение. Появление на одной из лучших сцен Киева «Жирной свиньи» говорит о том, что в Украине сформировался относительно многочисленный средний класс со своими особыми проблемами, и ему хотелось бы видеть на сцене героев, близких по взглядам и образу жизни.

С этой точки зрения Нил ЛаБут, который написал множество драматических произведений и снял несколько фильмов, посвященных жизни образованных и обеспеченных горожан, — почти идеальный автор. Сюжеты его сценариев и пьес, как правило, довольно просты. Они строятся в основном вокруг любовных отношений, связывающих представителей среднего класса с себе подобными или с выходцами из другого социального слоя.

«Жирная свинья» не стала исключением. В центре действия — взаимная страсть, внезапно поразившая преуспевающего клерка нью-йоркской компании Тома и библиотекаря Элен. Проблема в том, что Элен страдает избыточным весом, а потому, с точки зрения людей того круга, к которому принадлежит ее возлюбленный, не может вызывать никаких других чувств, кроме жалости или презрения. Том какое-то время пытается идти наперекор окружению, но, испугавшись насмешек, бросает толстую Элен.

Разрушительное влияние социальной среды на отношения, возникающие между любящими людьми, изображается во многих произведениях Нила ЛаБута, в том числе в фильме «В компании мужчин» (1997), который получил главный приз фестиваля независимого кино в Санденсе.

Автор утверждает, что пишет исключительно о человеческих взаимоотношениях. «Если герои находятся в помещении, то у меня получается пьеса, если им нужно куда-нибудь съездить на машине, например, в магазин за продуктами, то мне приходится снимать фильм», — так описывает ЛаБут свой творческий процесс. Понятно, что при таком подходе важнейшее место занимает диалог — персонажи ЛаБута постоянно ведут разговоры о своих сокровенных проблемах даже в том случае, когда обсуждают заказанную еду, — подобный эпизод наличествует и в «Жирной свинье». К сожалению, в процессе трансформации социальной драмы в спектакль с глубоким философским подтекстом режиссеру пришлось значительно смягчить жесткий обмен репликами, характерный для ЛаБута. Эта главная, и, пожалуй, неизбежная потеря, вызванная, как представляется, не столько прихотью режиссера, сколько объективными социальными обстоятельствами.

«Жирная свинья» адресована американскому среднему классу, а поставлена Театром им. Леси Украинки для украинских представителей этого социального слоя. По относительной численности и общественному влиянию американские «середняки» несравненно сильнее украинских. Но, главное, они хорошо осознают свою роль поборника и защитника социального прогресса и готовы прислушиваться к тем, кто критикует их за то, что они плохо справляются с этой ролью.

В бывших советских республиках сложилась иная ситуация, мало напоминающая американскую. Наш средний класс намного беднее, у него куда меньше прав и возможностей, вынужден думать не о прогрессивных социальных переменах, а о собственном выживании. Поэтому было бы бессмысленно раскрывать на киевской сцене авторский замысел ЛаБута, сурово осудившего главного героя за неспособность восстать против социальной сегрегации. Представителям нашего среднего класса хотелось бы убедиться в том, что они сталкиваются с проблемами, имеющими общечеловеческий характер. А их неспособность пойти на жертвы, отстаивая собственную свободу и право на выбор, объясняется не конформизмом и душевной незрелостью, а свойственной всем людям боязнью нового.

Поразительно, что Резникович смог ответить на зрительский запрос, не изменив сюжет и сохранив социальные типажи, выведенные автором. Более того, режиссерская трактовка помогла этой истории стать более правдоподобной и человечной.

Михаилу Резниковичу удалось сделать главное: вызвать сочувствие к главной героине, показать, что она достойна не только сострадания, но и любви. Этому помогает остроумный прием: актриса, исполняющая роль Элен (Ирина Борщевская или Анна Гринчак) в самом начале спектакля засовывает под одежду баскетбольные мячи, дабы изобразить лишний вес. Здесь, кстати, возникает интересная аллюзия с увлечением главного героя Тома (Станислав Бобко), который каждую неделю играет в баскетбол с друзьями.

Обе актрисы, задействованные в роли Элен, молоды и красивы. Благодаря этому режиссеру удается преодолеть наиболее слабое место пьесы. Трудно понять, как Том, находящийся в плену социальных предрассудков, сумел за несколько минут за непривлекательной внешностью разглядеть в Элен умного и доброго человека, которого искренне полюбил. У киевского зрителя подобного вопроса не возникает. Да и реплики персонажей (прежде всего главных героев) приобрели общечеловеческое звучание. Правда, для этого пришлось пожертвовать плотностью и смысловой насыщенностью диалога. Речь героев порой разбивается на отдельные высказывания, которые оттеняются и выделяются джазовыми мелодиями. Однажды режиссер вставляет в текст американской пьесы отрывок из стихотворения Ходасевича: «Счастлив, кто падает вниз головой: мир для него, хоть на миг, — а иной». Все это, конечно же, мешает ощутить социально-критический потенциал драмы ЛаБута, зато придает ей философскую глубину.

Два второстепенных действующих лица, — Картер и Дженни, сослуживцы Тома — из агрессивных носителей идеологии социальной сегрегации превратились в спектакле в обычных сторонников здравого смысла, удерживающих главного героя от любовной связи, которая ставит его в смешное положение. Вследствие этого несколько теряется монолог Картера, в котором он призывает отказаться от общения с толстыми, бедными и немощными, поскольку они не вписываются в существующий социальный порядок. Однако в режиссерском прочтении стала заметнее любовная драма Дженни, которая все еще любит Тома и видит в его новой любви отвратительную выходку, направленную на то, чтобы нанести ей личное оскорбление.

Вообще Резникович сумел удивительно точно передать инфантилизм и эгоцентризм Картера и Дженни, противопоставив их при помощи строгих костюмов и пластических приемов Элен, которую отличают от других персонажей мягкие движения и просторная одежда. В результате расставание Тома и Элен можно расценить как победу злых детей над добрым, умным, но беззащитным из-за внешнего недостатка взрослым человеком.

Сценография Елены Дробной подчеркивает одиночество современного горожанина

 

Пьеса о разрушительном характере социальной сегрегации, благодаря мастерству Михаила Резниковича и Елены Дробной, сумевшей создать костюмы и декорации, развивающие и подкрепляющие режиссерский замысел, превратилась в драму о боязни свободного выбора и связанной с ним ответственности. Главный герой прячется от любви, угрожающей изменить его жизнь, за привычными социальными мифами и предрассудками.

Подобная режиссерская интерпретация должна быть намного ближе киевскому зрителю, чем несколько прямолинейный текст ЛаБута. Представителю украинского среднего класса приходится ежедневно прятаться от социальной реальности, которая вынуждает его постоянно идти на компромисс с собственной совестью. И для него важно увидеть проявление сочувствия и участия, убедиться в том, что его поведение хотя и осуждают, но пытаются понять.

Сам Нил ЛаБут, отмечавший, что больше всего ценит в театре изменчивость и способность по-разному преподносить один и тот же материал, скорее всего, по достоинству оценил бы труд тех, кто работал над постановкой его пьесы. Несмотря на трагический финал получился жизнеутверждающий спектакль, который заставляет нас поверить, что и на исходе цивилизации, в больном и изломанном обществе, жизнь обычного человека могут осветить высокие чувства.