Л. Кадочникова: «Олег Ефремов меня так и не простил»

Лариса Кадочникова после культовых фильмов «Тени забытых предков» и «Белая птица с черной отметиной» стала лицом украинского поэтического кино. Ее приглашали на главные роли самые знаменитые режиссеры России и Польши. Актриса снялась в 40 российских и нескольких польских лентах. Коренная москвичка на всю жизнь осталась верна Украине: именно здесь расцвел ее необыкновенный актерский талант. Кадочникова – уже более 40 лет прима Национального театра имени Леси Украинки. Сейчас актриса снимается мало, так как уже нет достойных ее режиссеров и сценариев. Хотя нет-нет, да и мелькнет в сериале, облагородив коммерческий продукт работой высокого художественного качества. Свой творческий талант Лариса Валентиновна развивает в новом направлении – пишет картины и книги, устраивает персональные выставки в Москве и Киеве. Уже вышла в свет ее автобиография под названием «Белая птица: полеты наяву и во сне», лежит в рукописи пьеса о жизни писательницы Жорж Санд, которую она мечтает сыграть.
ПАРАДЖАНОВ КРИЧАЛ: «ЛАРИСА, РИСУЙ!»

– Будете праздновать в театре свой юбилей?

– Нет, хочу уехать, тем более театральный сезон к тому времени еще не начнется. Кажется, совсем недавно праздновала свой предыдущий юбилей, и вот – новый… А я вспоминаю себя в 19-20 лет. Все время была девочкой: тощей, без аппетитных форм. Исполнилось 35 – все равно девушка. На пляже я даже не ложилась на спину – чтобы живот не проваливался до позвоночника. И так мечтала, чтобы мне сказали: «Какая красивая женщина!» А мой первый муж, Юрий Ильенко, говорил: «Ты и в 40 лет останешься девочкой!» Так что я даже не почувствовала периода зрелой женственности. Хотя сейчас довольна тем, как выгляжу. Самое главное – энергетика: никогда не бываю сонной, ленивой. Мне хочется рисовать, что-то новое сыграть, снятся в хорошем фильме.

– Есть достойные предложения?

– Да, режиссер Дмитрий Томашпольский с женой Аленой задумали снять документальный фильм обо мне. По сюжету я начинаю писать свой портрет, и потом через всю картину проходит вся моя биография. Там будут воспоминания, несыгранные роли, что-то из личной жизни, общение с людьми, с которыми мне повезло встретиться. Но нужно защитить сценарий на конкурсе. Евгении Мирошниченко повезло – музыкальный фильм о ней снял Олег Бийма, и это потрясающая работа. Женя тогда была в идеальной форме, и ее пение завораживало.

– Что послужило толчком к вашим занятиям живописью?

– В театре все сложно, поэтому я, чтобы не страдать от недостатка ролей, занялась рисованием. Этой зимой у меня была большая выставка в галерее, люди стали приходить толпами. Роман Балаян сказал, что я должна только цветы рисовать, а другие считают – только графику делать. Когда-то мои рисунки оценил художник Георгий Якутович. Он резюмировал: «Лариса, тебе нельзя учиться. Ты потеряешь индивидуальность». Сергей Параджанов вообще кричал: «Лариса, рисуй! Это гениально!». Ему ничего не стоило окрылить другого художника. А когда пришел сын Якутовича, Сергей, то посмотрев на мои картины с букетами, изрек: «Это достойно музея Прадо». И мы с ним стали говорить о том, чтобы сделать совместную выставку. Сергей хотел представить изумительные портреты Богдана Ступки в его исполнении, а я – картины украинской тематики. Даже собирались открыть этот проект в рамках Московского кинофестиваля. Надеялись, что Богдан Сильвестрович приедет на открытие. Но Ступка лег в больницу, а потом и Сергей, и все развалилось.

КУЛЬТУРА СТАЛА РАЗВИВАТЬСЯ ВСПЯТЬ

– Как вы оцениваете современное украинское кино?

– Сейчас просто отрублен тот период, когда в Украине снимали потрясающие фильмы. Потом 10-15 лет кино вообще не было. А сейчас кинематографисты уже не знают, на какого коня сесть: то ли делать бытовые реалистические фильмы, то ли продолжать развитие поэтического кино. Россия уже нашло свой язык, хотя у них есть и много слабых лент. Запад тоже ищет свое кино. А вот мы – никак!

– Почему в 60-80-е годы ХХ века было так много талантливых режиссеров?

– Искусство в каждой стране развивается периодами: рассвет, закат и снова рассвет. Тогда в Украине проходил культурный бум. И это притом, что очень сложно было пробить съемки новаторских картин. Закрывали ведь самые интересные проекты. Но на довженковской киностудии собрались талантливейшие режиссеры самого разного направления и возраста. Старейшиной был Тимофей Левчук. Потом шли более молодые: Сергей Параджанов, Артур Войтецкий, Леонид Быков. Какое созвездие! И у каждого был свой почерк. Когда вышла картина Виктора Иванова «За двумя зайцами», то Параджанов сразу сказал недоброжелателям: «Это гениальная картина. Вы еще увидите, как ее будут принимать зрители!» И зрители понимали толк в искусстве. А сейчас педагоги рассказывают, что на показе картин Александра Довженко студенты… спят. Да, это очень сложные картины, особенно в нашем «попсовом» мире. Но если к ним привыкнуть, научиться их видеть, то становится очевидным неординарное мышление, философия большого художника. Тарковский среди гениев кино первым называл Довженко. А сегодня его киностудия умерла. Там ничего больше не снимается. Зато нужно пять пропусков выписать, чтобы попасть на ее территорию.

– Но сейчас и на Тарковском спят…

– Это проблема всей нашей нынешней культуры. А заставь сегодня зрителя посмотреть греческую трагедию! Один из миллиона сможет высидеть от начала до конца. Просто культура стала развиваться вспять. Сегодня не читают ни Достоевского, ни Пушкина, ни Шевченко. От духовности мы перешли к обществу потребления. Кто-то снял успешное кино – сразу зависть. А в то время мы все радовались успехам своих коллег.

– Но ведь Параджанова съели от зависти – написали донос, и режиссер с мировым именем попал в тюрьму по обвинению в гомосексуализме.

– Да, Сергей вызывал у коллег жуткую зависть. Ведь его слава, как гения кинематографа, разошлась по всему миру. В работе над второй картиной «Киевские фрески» он творчески еще больше преуспел, но ее сразу прикрыли. Ведь у него был совершенно другой, непривычный взгляд мастера на Киев. Я видела пробный показ – 50 минут будущей работы. Это было настолько гениально, что от потрясения я рыдала. Очень жаль, что фильм не дали снять. Это был бы шедевр на уровне «Теней забытых предков».

– С кем из легенд советского кино вы встречались в доме своей мамы – актрисы Нины Алисовой?

– В Москве мы жили на одной площадке с Мариной Ладыниной и Иваном Пырьевым, с Марком Донским. Также нашими соседями по дому были Инна Макарова, Борис Андреев, Михаил Калатозов – режиссер фильма «Летят журавли». Это потом наложило отпечаток на всю жизнь.

– Не жалеете, что бросили блестящую карьеру в театре «Современник», и переехали в Киев?

– Это судьба. Мама тоже не возражала, чтобы я вернулась жить в ее родной город, где она родилась. К тому же у Юрия Ильенко была мечта – вырвать меня из Москвы. И он ее осуществил, когда Параджанов меня пригласил на роль Марички в «Тени забытых предков». Я бросила «Современник» ради мужа и кино. Олег Ефремов меня потом так и не простил. Но меня закружила новая необычная жизнь – горы, фильм Параджанова, творческое и личное счастье. Была влюбленность в жизнь. И сегодня я ни о чем не жалею. Я служу в прекрасном Театре русской драмы имени Леси Украинки. Каждый день иду с радостью на работу.