Режиссура корня
|
|
26 апреля Михаил Резникович отпразднует двойной юбилей.
В Национальный академический театр русской драмы им. Леси Украинки пришла пора знаковых дат и событий. В позапрошлом году театр отметил тройной исторический юбилей (120 лет назад он был основан как первый стационарный русский театр в Украине, 85 лет прошло с того момента, как он стал государственным и 70 лет назад ему присвоили имя Леси Украинки). Нынешний же сезон знаменателен двойным юбилеем художественного руководителя и генерального директора театра Михаила Резниковича. Это и юбилей личный — 75 лет со дня рождения Резниковича-человека, и юбилей творческий — 50 лет со дня рождения Резниковича-режиссера.
Для коллектива Театра русской драмы Михаил Юрьевич не просто режиссер, худрук и директор. Он — целая эпоха в жизни этого театра, творческий наставник и ориентир. А для Михаила Резниковича этот театр — дом, построенный собственными руками. Здесь под его руководством выросла не только целая плеяда актеров, но и несколько поколений зрителей.
На протяжении всей своей активной творческой жизни Михаил Резникович словно пытался, в первую очередь сам для себя, понять и уже затем сформулировать для зрителя некий кодекс нравственных законов, идущих вразрез с общепринятой, нередко откровенно лицемерной моралью. И в каждом своем спектакле он решал эти проблемы нравственности с точки зрения времени.
Приверженец и верный рыцарь психологического театра, режиссер твердо знал (особенно — в то время, когда театр не утратил еще своего высокого назначения кафедры, алтаря), какие «струны» эмоционального состояния зрителя наиболее чувствительны и наиболее поддаются мгновенному включению в происходящее. Так или иначе, мы жили в едином мире, едиными проблемами, радостями и бедами, ощущая себя полноправными участниками и творцами жизни.
В книге «От репетиции к репетиции» Резникович сформулирует: «Без осознания того, зачем сегодня ставить, чем увлечь зрителя, о чем заставить подумать, поразмышлять — нет замысла, нет спектакля. Это первые вопросы к самому себе. Увиденное на сцене должно иметь непосредственное отношение к сегодняшней жизни зрителя, к его духовному миру, к его представлениям о нравственности, о гражданственности. Оно должно в чем-то помочь зрителю. Помощь может быть разная — и потрясение, и слезы, и улыбка...»
В этих словах — режиссерский код, поистине золотой ключик к заветной дверце, за которой и находится святая святых Михаила Резниковича, всю свою жизнь ставящего, как он сам утверждает, один спектакль. Человек, не чувствующий этого режиссера, не поймет меня, потому что при самом беглом взгляде на «послужной список» режиссера Михаила Резниковича изумится разнообразию, богатству названий, афише, в которой представлены русская и зарубежная классика, современная драматургия (как правило, в высоких своих образцах).
И, тем не менее, рискну повторить, что всю жизнь Михаил Резникович ставит один спектакль. Разумеется, различный литературный материал требует различных выразительных театральных средств, разной степени концентрации чувств, но Михаил Резникович выбирает для постановки только те произведения, которые отвечают его личностному настрою, — пониманию важности проблемы для текущего момента, потому что истоки всех серьезных, значимых проблем берут начало издалека, а значит, живут во времени и пространстве.
В самых, казалось бы, далеких по проблематике от сегодняшнего дня пьесах Михаил Резникович всегда умел находить созвучие. Так случилось, например, в свое время со спектаклем по пьесе Оскара Уайльда «Как важно быть серьезным». Ну что, кроме комической путаницы, кроме юмора и тонкой иронии, можно было обнаружить в блистательной английской комедии начала ХХ столетия? Но в этой «салонной» комедии Резникович обнаружил столь дорогой ему смысл — восстание персонажей против сковывающих условностей, против ханжества, мешающего людям жить свободно и естественно. Без назиданий и каких бы то ни было навязываний, под изящной маской английской иронии, режиссер решал спектакль легко, стильно, остроумно и — очень театрально.
В творческой биографии Резниковича нет случайностей, как и нет их в его спектаклях, в выборе драматургии. Он тонко чувствует связь прошлого и настоящего, и за этим неизбежно следует определенный посыл в будущее. Здесь я могла бы привести в качестве наиболее яркого для меня примера спектакль «Дон Кихот. 1938 год», но он слишком очевиден для того, чтобы опять обращаться к этому удивительному, поистине неисчерпаемому созданию Михаила Резниковича. Просто, вернувшись мыслью к словам Товстоногова о классике как современности и современности как классике, коротко обозначим: от Сервантеса — к Булгакову, от Булгакова — к исторически обусловленной современности, от нее — к частной человеческой судьбе, обобщенной до судьбы общей...
И такой же, по сути, путь был проделан режиссером в работе над спектаклем «Любовное безумие» Жана Франсуа Реньяра. Основательно переработав довольно банальную пьесу о престарелом опекуне, решившем жениться на своей юной воспитаннице, — а она, влюбленная в молодого человека, блистательно сыграла безумие и, найдя подходящий момент, убежала из дома со своим кавалером, — Михаил Резникович поставил яркий, веселый, невероятно смешной музыкальный спектакль, в котором очень современно и живо звучат зонги на стихи поэтов разных времен. Этот неожиданный и весьма любопытный «коктейль» из поэзии всех времен и народов, положенный на великолепную музыку Юрия Шевченко, придает спектаклю «Любовное безумие» совершенно особый объем: тема любви, без которой в мире невозможно ничего, оказывается сильной и глубокой, не столько смешной, сколько по определению грустной, потому что рядом с влюбленными непременно окажется тот, чья любовь не понята, не разделена. И — как результат — возникает снова тютчевское: душа оказывается способной выстрадать себя...
И еще один пример — одна из недавних премьер Театра русской драмы — спектакль «Жирная свинья», в котором тема человеческой свободы и ее вымышленных, но накрепко сковывающих границ, родилась не вчера. Она волновала Михаила Резниковича еще в первых его спектаклях, вспомним хотя бы «104 страницы про любовь» или «Иду на грозу». Степень свободы — и мера ответственности; кандалы условностей, заставляющие человека повернуть назад, к прежнему, устоявшемуся, хотя и глубоко ложному, даже не с середины пути, а уже почти в его конце...
По сути, трагическая и очень современная дилемма, корнями своими уходящая вглубь не десятилетий, а веков. Вечная и потому — неразрешимая. Может быть, так важно обозначить, назвать, сформулировать ее, наконец? Потому что именно тогда она, эта, как кажется, жгучая современность, окажется устремленной к будущему, а нам, зрителям, будет мерещиться в давних, но вспоминаемых сегодня спектаклях пророчество о нашем времени. И, может быть, о будущем... Кто знает?.. А мы будем ждать новых спектаклей мастера, новых открытий и откровений.
"День", №77, 26 апреля 2013.
