«Майдан» Театра имени Леси Украинки

В РОЛИ КУЗОВКИНА — СТАНИСЛАВ МОСКВИН И ВИКТОР АЛДОШИН. ЗРИТЕЛЬ, КОТОРЫЙ ПОЗВОЛИТ СЕБЕ РОСКОШЬ УВИДЕТЬ ОБОИХ АКТЕРОВ, НЕ ПРОСТО ПОЛУЧИТ УДОВОЛЬСТВИЕ, А УВЕРЕННО ПЕРЕЙДЕТ В РАЗРЯД ТЕАТРАЛОВ

У корифеев русской драмы Михаила Романова и Марии Стрелковой была собачка по кличке Никита. Когда к власти пришел Хрущев, ее пришлось переименовать.

На самом деле театр и власть извечно находятся в нешуточном и беспрерывном диалоге и противостоянии. Майдан театра — НОМО SAPIENS.

Вовлеченность театра не в сиюминутное, а в сегодняшнее, встревоженность им роднит сцену и зал, артиста и зрителя, театр и народ.

Премьерный спектакль Русской драмы по пьесе И.Тургенева «Нахлебник» вдумчивый и  нервный, не внешне трибунный, а призывный по глубине размышлений о русской культуре, о капитале человечности и власти денег, о храбрости сердца и вырезании его из себя. Трактовка Михаила Резниковича и постановка пьесы театром предъявляют значительную высоту художественного стиля. Я сознательно разделяю единое в спектакле, поскольку, похоже, впервые бенефисный водевиль режиссерским прочтением обрел глубину ансамблевой комедии.

Обычно смешное заканчивается в первом действии. Свадебное путешествие наследницы имения Ольги и ее мужа Павла Елецкого начинается с инспекции приданого. К дому, земле, прислуге прилагается бедный дворянин Кузовкин, которого давно приютили умершие родители молодой хозяйки.

Во время завтрака с нагрянувшими соседями он оказывается центром внимания. Сначала гуляки подсмеиваются над его бесконечным рассказом об имущественной тяжбе, приведшей к обеднению, потом вышучивают и подпаивают, заставляют комиковать как при прежнем хозяине. Заканчивается все истерикой приживалы, в которой он, желая приструнить мужа молодой хозяйки, выкрикивает, что он ее отец. Ольга, проходя мимо, становится свидетельницей этой сцены.

Эта часть комедии разыгрывается с ярмарочной удалью и наглядностью моралите. Тропачев в исполнении Виктора Сарайкина — олигарх местного масштаба с дрессированным компаньоном из мелких подхалимов, которого с изобретательной уничижительностью играет Виктор Кошелев. Удвоенного дворецкого — Нарцыса Трембинского, — жонглируя подобострастием, представляют Олег Роенко и Виктор Семирозуменко. Этот квартет деревенских аниматоров поначалу карнавалом уродства пугает, но от рюмки к рюмке, от бокала к бокалу самозабвением угарного экстаза затягивает в свою диковинную потеху петербургского чиновника Елецкого в породистом исполнении Олега Замятина.

Строго по ремарке драматурга, «охотно грустит» Иванов — Павел Кильницкий, при этом как-то замечательно старея на глазах. Нахлебник Кузовкин единим взглядом молодой хозяйки повергнут в надсадное душевное смятение, которым мастерски  скрепляет всю роль Виктор Алдошин.

Дальнейшее обычно играется как трогательная мелодрама под полифонию слез. Не смею лишать зрителя удовольствия узнать, как будут разворачиваться события, тем более что со второй частью пьесы как раз и связано открытие режиссера Михаила Резниковича.

Ему, на мой взгляд, впервые удалось прочитать «Нахлебника» как цельную комедию. Комедию горькую, в которой улыбку сожаления вызывает боязнь своего происхождения, страх своих корней; брезгливой усмешки достойны попытки купить честь, выторговать любовь; повергает в смех сквозь слезы корыстная игра со священными семейными ценностями и самим институтом семьи.

Дворянское гнездо становится осиным. И добрым ангелом влетевшая в него Ольга, легко, воздушно, кружевно сыгранная Анной Артеменко, охладевает, сжимается, от ядовитости действительности спазмирует.

Бесцельная нахлебническая жизнь оказывается исполненной болью. А итог ее смешон. 

Так театр, не менторствуя, побуждает к моральным размышлениям. И этот труд — его Майдан.

Большие театры могут позволить себе роскошь двух составов исполнителей. В роли Кузовкина — Виктор Алдошин и Станислав Москвин — актеры, чудесно заявившие себя в молодости и застрявшие в переходном сценическом возрасте. Но они умели ждать, не прекращая трудиться. В рамках образа, выстраиваемого постановщиком, своими «личностными чуть-чуть» они создают разноединые роли. Ужасно захотелось прочитать, как эту роль играл Томазо Сальвани.

Зритель, который позволит себе роскошь увидеть обоих актеров, не просто получит удовольствие, а уверенно перейдет в разряд театралов. От души советую присмотреться ко всем исполнителям всех ролей.

В этом спектакле известные актеры оказываются неизвестными, такими, какими зритель их еще не знал.

Порадовала способность существовать гротескно-эмблемно в сценах, иллюстрирующих распад семьи в «пустыне чувств» от зноя скуки, актеров Юрия Гребельникова, Таисии Бойко.

А вот роскошь, доступная только Театру русской драмы — Студия, — своего рода аспирантура для заявившей о себе театральной молодежи. Студийцы в ролях  с парой реплик, и вообще без слов, настолько притягивают взгляд, что каждого следует назвать и запомнить: Петр Крылов, Юрий Кухаренко, Глеб Мацибора.

Увидев буклет спектакля, вспомнил тургеневское:

Альбомчик Ваш перебирая,

Хотел бы я в один момент

Придумать лестный комплимент.

Сделанный в форме перекидного ежедневника — что страница, то картинка из спектакля, — он замечательным образом зарифмовался со сценографией Марии Левицкой.

Основной декоративный элемент — ворота дворянской усадьбы — оказываются  рамой сначала для безмятежного голубого неба, потом — для приближающихся к рампе с важным поворотом сюжета сцен из жизни ее обитателей. Строгие декорации и романтический свет, графические мизансцены и живописные костюмы, театр в театре как прием, в совокупности с комментариями от театра, которые озвучивает лично его художественный руководитель, материализуют мечтательный эстетизм тургеневского театра.

Известная цитата о великом и могучем русском языке в первом комментарии обретает актуальную остроту в контексте всего спектакля.

Словами Ивана Ильина, любимого философа Владимира Путина, которому президент Российской Федерации за свой собственный счет поставил памятник: «Русская идея есть идея сердца. Идея созерцающего сердца... Она утверждает, что главное в жизни есть любовь и что именно любовью строится совместная жизнь на Земле, ибо из любви родится вера и вся культура».

И это опять к слову о Майдане Национального академического театра русской драмы имени Леси Украинки.